2 сентября 1957 года городская газета "Слава Севастополя" опубликовала рапорт строителей о завершении работы по возведению нового здания театра. "31 августа 1957 года здание театра принято Государственной приемочной комиссией с оценкой "отлично". Оно введено в строй досрочно - срок сдачи против установленного государственным планом сокращен на 4 месяца" l. A 8 сентября в новом театре шел вечер строителей. Они по праву были почетными гостями, первыми зрителями первого спектакля в этом прекрасном здании на берегу моря. Шла "Оптимистическая трагедия" В. Вишневского (режиссер Е. Сахаров). В зале присутствовал член Президиума ЦК КПСС, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР А. Микоян.

Лучами света осветилось алое знамя, и начался рассказ, наполненный романтикой революции. Забурлила анархическая вольница, все ожесточеннее и непримиримее становилась борьба за будущий матросский большевистский полк. Спектакль шел с особым подъемом. Пафос спектакля передавался в зрительный зал, волновал его. Подчеркивая величие совершаемых народом исторических событий, театр прославлял личное мужество каждого борца, утверждал веру в духовную силу большевика, оптимистическую устремленность. Традиционная приверженность Севастополя к героико-романтической драматургии подтверждалась горячим зрительским приемом этого спектакля. Уже через месяц состоялась новая премьера - "Грозовой год" А. Каплера также в постановке Е. Сахарова. Впервые в роли Владимира Ильича Ленина выступил народный артист Узбекской ССР, заслуженный артист РСФСР Владимир Викторович Афанасьев, пришедший в труппу в этот сезон. Над образом великого вождя он будет работать и в последующие годы, постоянно совершенствуя и углубляя найденное. В этом спектакле артисту удалось передать простоту и естественность, чуткость и мудрость В. И. Ленина, его убежденность в неизбежной победе над врагами Советского государства, в торжестве революционных преобразований. "Грозовой год", как и "Оптимистическая трагедия", получил высокую оценку зрителей. И не только из-за давней любви севастопольцев к героико-романтической теме. В этом спектакле, наряду с волнующим исполнением роли вождя артистом В. Афанасьевым, были и другие яркие актерские работы. Удивительной сердечности и обаяния достигал Е. Лавровский в роли Максима Горького. "Глуховатый басок писателя, воспроизведенный артистом, памятен многим, слышавшим Горького" 2. Глубина и своеобразие характеров отличали и другие образы: Ф. Дзержинского (Ю. Шарыпов), Коробова (П. Соколов), Евдокии Ивановны (К. Волкова), Матвеева (В. Клунный), Василия (Б. Светлев).

Творческие поиски театра шли в русле характерных для этих лет художественных процессов. Так же, как и на других сценах, здесь наряду с магистральной героико-романтической темой решались задачи более глубокого осмысления современных проблем, как на основе пьес советских драматургов, так и в освоении классики. Репертуар первого сезона в новом здании театра был разнообразен по драматургии и богат актерскими достижениями. С огромным удовольствием, с ощущением праздника работали актеры, и это чувствовалось в каждом спектакле.

Необычной для коллектива оказалась постановка Е. Сахаровым музыкального спектакля "День чудесных обманов" Р. Шеридана. Хотя музыкальные эпизоды были недостаточно профессиональны по исполнению, заразительно темпераментная игра артистов искупала все. Особенно полюбились зрителям Е. Лавровский в роли недалекого, корыстолюбивого старика Дона Джерома, К. Волкова - энергичная, предприимчивая дуэнья Доротея, В. Стрижов - ростовщик Мендозо, который "заставляет забыть, что на сцене литературный персонаж, настолько жизнен в каждом жесте, движении, в расслабленной походке, самолюбовании его герой - ростовщик"3. Искрящийся остроумием и оптимизмом спектакль в живописном оформлении К. Кустенко утверждал благородство чувств, торжество справедливости.

"Егор Булычев" Максима Горького поставил дипломник Ленинградского театрального института В. Пучкин. Спектакль убедительно показывал социальную обстановку назревания революционной бури. Ярким, сочным и трагичным получился образ Егора Булычева у артиста П. Соколова. В нем был виден самобытный, сильный характер, обостренный ум и беспощадность к себе и другим.

Этот первый сезон в новом здании критика отметила как удачное начало. Спектакли радовали социально значимыми темами, интересными режиссерскими решениями, успехами актеров. При наличии некоторых просчетов, в целом впечатление было очень благоприятным и обещающим. "Театр, работая в новых условиях, с пополненным коллективом, обрел свой творческий почерк, ту замечательную взволнованность, без которой нельзя найти путь к сердцу зрителя" 4.

В сезон 1957/58 годов вместе с группой новых актеров пришел в театр и молодой режиссер, выпускник Харьковского театрального института Борис Александрович Рябикин. Через два года он стал главным режиссером Севастопольского театра. Как когда-то Б. Бертельс, Б. Рябикин в первую очередь обратился к воспитанию молодой творческой смены в театре. По инициативе театра в городском Доме культуры была открыта театральная студия по подготовке руководителей художественной самодеятельности. Руководство студией осуществлял Б. Рябикин. Занятия по сценической речи и актерскому мастерству проходили в театре. Артисты охотно занимались со студийцами. Каждый из 35 учащихся студии имел своего шефа - артиста. Студийцы готовили сцены из спектаклей, участвовали вместе с артистами в культурно-шефской работе, выступали в концертах на предприятиях и кораблях флота, играли эпизодические роли в театральных спектаклях.

В отличие от Е. Сахарова, режиссуру которого отличало прежде всего стремление к усилению психологического содержания, постановки Б. Рябикина выделялись обостренно выразительной формой, напоминая о довоенном этапе театра с ярко-праздничными спектаклями Б. Бертельса. В четкой внутренней темпоритмовой выстроенности каждого спектакля ощущалась профессиональная музыкальная подготовка Б. Рябикина. Режиссер сразу привлек к себе внимание. Он чутко ощущал новые тенденции современности, что определяло и выбор репертуара: "Кто смеется последним" К. Крапивы, "Третье слово" А. Касоны, "Блудный сын" Э. Раннета, "Иркутская история" А. Арбузова, "Да поможет мне бог" по Ф. Джексону. А спектакль "Третья патетическая" Н. Погодина явился продолжением лучших традиций театра, одной из главных его тем - героической.

Севастопольцы помнили глубокие, волнующие спектакли довоенных и послевоенных лет - "Любовь Яровая" К. Тренева и "Оптимистическая трагедия" Вс. Вишневского. С особой требовательностью подходили к оценке спектаклей о В. И. Ленине - "Кремлевские куранты" Н. Погодина и "Грозовой год" А. Каплера. Постановка "Третьей патетической" Н. Погодина была для Б. Рябикина, впервые обратившегося к столь масштабной пьесе, своеобразным испытанием на творческую зрелость.

Роль Владимира Ильича в "Третьей патетической" вновь исполнил В. Афанасьев, который после спектакля "Грозовой год" непрерывно продолжал сложную работу над образом вождя. "Крымская правда" писала: "Самый человечный человек"-именно это подчеркивает артист в образе Ленина. Жизнерадостный, безгранично любящий людей, отдающий все для их счастья, мудрый политик и вождь, умеющий видеть далеко вперед, простой и великий - таким предстает перед нами Ильич в спектакле. Большой душевной теплотой согревает артист каждое слово роли. И даже те, кто встречался с великим вождем, говорят: "Это была еще одна встреча с Лениным!" 5 Артист подчеркивал глубину духовности Ленина, прозорливость, силу исторического предвидения, мечту о будущем и веру в него. Зритель видел рождение мысли. И хотя это были последние годы жизни Ленина, спектакль не нес ощущения трагизма. Артист стремился передать ленинскую энергию, силу духа, оптимистическое утверждение победы, свершения ленинской мечты о будущем народного государства.

По единодушному признанию критики, впечатляющей была сцена в Горках, когда Ирина Сестрорецкая (И. Овчинникова) пришла к Ленину просить о помиловании брата, обвиненного во взяточничестве. И, несмотря на сердечность и деликатность, Ленин становится неумолимым, когда речь заходит о просьбе простить взяточника, бывшего коммуниста.

Спектакль подкупал искренностью. Зрителей волновали сердечность, задушевность Марии Ильиничны Ульяновой (Г. Смирнова), весомая убежденность рабочего-чекиста Дятлова (Б. Светлов), жизненная достоверность и узнаваемость представителей рабочего класса (И. Берман, А. Кузьменко, О. Зятев, В. Клунный). Усиливали звучание идейного замысла введенные Рябикиным массовые эпизоды с пьяными нэпманами. Интересно решал режиссер сцену сна капиталиста Гвоздилина, мечтающего подкупить большевика Федора Дятлова. "Фантастическое сочетание световых бликов, спускающийся сверху, словно по воздуху. Дятлов создают иллюзию сна. Однако, помогая понять сокровенность мечты Гвоздилина, это не отвлекает нас от сути его разговора с Дятловым. По-театральному яркое зрелище идейно насыщено" 6.

После "Третьей патетической" Рябикин ставит "Да поможет мне бог" по роману Феликса Джексона. Многоэпизодная инсценировка, сделанная Г. Баренбоймом и Б. Рябикиным, потребовала нового поиска сценического решения сложной задачи. И режиссер использовал необычное для этого периода введение в ткань спектакля элементов кино и телевидения. Это в значительной мере усилило художественную выразительность. Однако дробность, фрагментарность инсценировки преодолеть не удалось, что сказалось на общем уровне спектакля. Несмотря на ровное исполнение всех ролей, ощущалась недостаточность мотивировок многих образов.

Рябикин стремился создать политический спектакль о двух Америках, о столкновении двух непримиримых точек зрения на демократию, о конфликте прогрессивного и реакционного. Главную роль адвоката Спенсера Донована сыграл молодой актер Ю. Максимов, уже создавший на севастопольской сцене целый ряд образов своих современников. Но эта роль была своего рода испытанием на художественную и гражданскую зрелость. Помимо актерского мастерства она требовала гражданского темперамента, политической четкости и жизненного опыта. В целом Ю. Максимов убеждал своим исполнением, хотя в коротких эпизодах было достаточно трудно глубоко и последовательно показать развитие внутренней линии образа. Убедительными, жизненно правдивыми характеристиками были наделены и другие, важные в идейном замысле спектакля персонажи. Адвокат Майлс, сыгранный Е. Лавровским, вызывал симпатию и уважение. Трагедию изломанной жизни показала Г. Ноженко в Луизе Хант. Лицемерного хищника Лео Биллинджера тонко и точно играл заслуженный артист РСФСР и Уз. ССР А. Розанцев.

Эта работа знаменовала определенный этап в творческой биографии молодого режиссера. Прием с использованием сцены как огромного прозрачного экрана телевизора (художник В. Озерников), вызвав полемику критики и обостренный интерес зрителей, открыл режиссеру новые возможности для образного мизансценирования, общей композиции спектакля.

Знаменательным было появление драматургии А. Луначарского на сцене театра, носящего его имя с 1920 года. Для постановки Б. Рябикин выбрал "Королевского брадобрея" - пожалуй, едва ли не самую интересную и совершенную по драматургическим достоинствам пьесу, поднимающую на философском уровне проблему о сущности самодержавия, о взаимоотношениях человека и власти, самодержца и народа. Постановку ждали с любопытством и нетерпением. Выбор режиссера вызывал уважение. Остроконфликтная драма с необычным, сложным сюжетом и неординарными характерами требовала глубины режиссерской мысли, высокого мастерства.

Некоторые критики ошибочно полагали, что эта постановка - первое обращение к пьесам А. Луначарского Севастопольского театра 7. Однако это утверждение было неверным. Пьесы А. Луначарского на севастопольской сцене шли в 20-е и 30-е годы: "Королевский брадобрей" (1922), "Канцлер и слесарь" (1924), "Поджигатели" (1925), "Медвежья свадьба" (1925, 1932). Б. Рябикину, обратившемуся к драматургии А. Луначарского спустя 27 лет со времени последней постановки, предстояло найти ей новое яркое художественное выражение.

Спектакль стал значительным явлением в жизни театра этого периода. В нем не было декоративной красивости, возможной при таком сюжете. Он был строг и точно направлен на заострение и разрешение конфликта.

В режиссерском прочтении Б. Рябикина чудовищное стремление короля Крюэля Дагобера официально вступить в брак с собственной дочерью Бланкой объяснялось желанием деспота еще раз доказать вседозволенность, безграничность своей власти. "Почва", порождающая столь извращенное сознание,- это "вся система эксплуататорского общества, представленная в образах рыцарей, с их отнюдь не благородными, эгоистическими интересами феодалов, в образах корыстолюбивых церковников, ханжей в сутанах", потворствующих королю в его "безудержной тяге ко все большей и большей власти" 8,- отмечала М. Новикова. Король Дагобер (актер Б. Светлов) - умный, импозантный, с благородной внешностью. В нем не сразу ощущается жестокость, цинизм. Эти черты проявляются явно, когда рядом его тень - шут Аристид. Именно на нем король как в зеркале проверяет себя, свои мысли.

Критика единодушно отметила блестящее исполнение роли шута артистом В. Стрижовым. Действительно, с вдохновением и азартом рискованного игрока, поражая богатством интонаций и пластичностью, вел Аристид свою игру с Дагобером. Игру - урок, где у упоенного и ослепленного собственной гордыней короля он постигал искусство ненависти и наслаждения властью. Вот шут Аристид появлялся в покоях короля и замечал, что Дагобера нет. Увидев лежащую королевскую мантию, он набрасывал ее на себя и мгновенно преображался, наслаждаясь призрачным ощущением власти. Величественно и гордо Аристид шествовал к трону. Но слышался голос короля - и тут же менялось выражение лица, походка, интонации: он вновь превращался в лакея. И все же загадка в образе шута, в своеобразном тайном противоборстве его с королем не была раскрыта до конца. Момент убийства короля казался случайным, не был подготовлен логикой внутреннего конфликта. В целом в спектакле была достигнута ансамблевость исполнения. Полнокровные, психологически наполненные образы создали актеры М. Полякова и Э. Булатова, В. Афанасьев и А. Лазурьевский, Ю. Шарыпов и Ю. Максимов. Увлеченность актеров пьесой и замыслом режиссера подняла их общий уровень исполнения на новую ступень.

Спектакль вошел в число лучших постановок Б. Рябикина, долго не сходил со сцены в этом театре и с большим успехом игрался на гастролях в других городах.

В ноябре 1965 года группа артистов-участников спектакля "Королевский брадобрей" выезжала в Москву для участия в торжественном вечере, посвященном 90-летию со дня рождения А. Луначарского. В юбилейном концерте на сцене Колонного зала Дома Союзов был показан второй акт спектакля, который был записан Центральным телевидением и Всесоюзным радио.

Успешно прошли летние гастроли театра в Киеве в 1960 году. В репертуарную афишу вошли: "Третья патетическая" Н. Погодина, "Иркутская история" А. Арбузова, "Неравный бой" В. Розова, "Лиса и виноград" Г. Фигейреду, "Да поможет мне бог" Ф. Джексона, "Королевский брадобрей" А. Луначарского. Последние два спектакля Севастопольского театра киевская пресса назвала спектаклями-открытиями. "Отличительной чертой театрального коллектива является чувство нового, неутомимые поиски оригинальных сценических средств на основе метода социалистического реализма" 9,- писала "Рабочая газета".

1959-1962 годы были богаты дебютами актеров, режиссеров и художников. Постановкой в 1959 году спектакля "Два цвета" А. Зака и И. Кузнецова начал свой путь в режиссуре Виктор Максимович Стрижов, а через четыре года он возглавил творческий коллектив театра. В 1960 году пришел в театр молодой режиссер Борис Иванович Ступин. Его первая работа - комедия "Четверо под одной крышей" М. Смирновой и М. Крайндель, тепло встреченная зрителем, свидетельствовала о приверженности лучшим традициям бытового психологического театра. Художника К. Кустенко сменил Николай Станиславович Шеметов, позднее назначенный главным художником театра и работавший здесь до 80-х годов. Дебютом актрисы Е.Тимофеенко стала роль Вали в "Иркутской истории" А. Арбузова. Она играла очень просто, мягко, с внутренней сосредоточенностью и драматизмом. В этом спектакле, как и в ряде других, были заняты в ролях и участники молодежной вечерней студии, работавшей при театре.

Заметный успех у зрителей имели в этот период постановки классики: "Власть тьмы" Л. Толстого режиссера Б. Кодоколовича, "Волки и овцы" А. Островского режиссера Б. Ступина, "Бесприданница" А. Островского режиссера В. Лебедева, "Единственный наследник" Ж.-Ф. Реньяра режиссера В. Стрижова.

Через два года после постановки "Королевского брадобрея" театр вновь обратился к драматургии А. Луначарского. Теперь ставился "Яд". Написанная в период нэпа, пьеса предупреждала о духовной отраве, которую несла в себе нездоровая обстановка, создаваемая нэпманами. Праздность, жажда острых ощущений, отсутствие жизненных идеалов - против этих явлений, приводивших к деградации личности, был направлен замысел режиссера Б. Ступина. В роли Риммы Граевой севастопольские зрители впервые увидели новую актрису театра Аллу Балтер - выпускницу студии Киевского театра имени И. Франко. А. Балтер, эмоционально передающая различные душевные состояния своей героини, вызывала жалость и сочувствие к ее запутанной судьбе. Спектакль молодого режиссера был попыткой соединения элементов публицистики, сатиры и бытовой драмы. Однако смешение жанров не привело к желаемому эффекту, напротив, разрушалось целостное впечатление от спектакля.

Творческим событием для города явилась постановка поэмы местного автора Николая Криванчикова "Севастопольская песня". Естественным было то нетерпение и любопытство, с которым севастопольцы встретили сообщение о готовящемся спектакле. Тема Севастополя всегда вызывала острый интерес у его жителей. Но раньше на сцене театра воскрешались события героической истории города. Теперь же автор написал о своих современниках, которые живут и работают рядом, ходят по улицам возрожденного их же руками нового Севастополя. Как рассказать о них, чтобы было правдиво и достоверно?

Спектакль посвящался XXII съезду партии. Для Б. Рябикина это была последняя постановка в Севастополе. После летних гастролей в Киеве он был приглашен на должность главного режиссера Киевского театра музыкальной комедии. Несмотря на сложность работы над поэтическим спектаклем, творческий коллектив ощущал особый подъем и ответственность.

Талантливый режиссер, постоянно, в каждом спектакле ищущий новые способы художественного выражения, Б. Рябикин стремился к выявлению идейно-смысловой основы произведения, достижению эмоционального звучания. Непростую задачу решал и художник спектакля В. Озерников. Надо было найти художественный образ города с учетом многих мест действия в период войны и в наши дни. В этом спектакле было достигнуто органическое единстве режиссерского замысла и решения художника.

Атмосфера мирного счастливого города подчеркивалась прекрасной музыкой композитора Л. Розена, его лирическими песнями о Севастополе и севастопольцах. То торжественно-героическая то поэтически-лирическая, музыка сливалась с драматическим действием, обостряла восприятие. 24 марта 1961 года севастопольцы горячо аплодировали участникам премьеры. Простая история Настеньки с Корабельной стороны, потерявшей родителей во время обороны, ставшей передовой рабочей Морского завода, бригадиром бригады коммунистического труда, стала близкой сердцу каждого сидящего в зале. Галина Грозина, недавняя выпускница школы-студии МХАТ, играла Настеньку легко и свободно. В жизнерадостной рабочей девчонке с сияющими глазами соединялись любовь к жизни и родному городу, счастье и вера в то, что оно создается собственными руками. Мягко и лирично рассказывал Ю. Максимов, исполнитель роли Алексея, о своей любви. Однако, как замечали рецензенты, Ю. Максимов был "обаятелен, темпераментен, красив", но как бы "скользил по поверхности образа". "Уделяя излишнее внимание эффектному чувству ревности своего героя, актер упускает момент перелома в сознании Алексея, когда в нем пробуждается чувство долга и он скромно и самоотверженно совершает героический поступок" 10.

Несмотря на особенности литературного материала, скупость драматургической основы, актеры стремились создать живые, узнаваемые характеры своих современников, показать их в развитии единой линии роли. В роли секретаря парткома завода Русакова актер В. Стрижов создал образ волевого, влюбленного в свое дело и людей коммуниста. Партийная требовательность, принципиальность сочеталась в нем с лиризмом и душевной теплотой к людям. Жизненная достоверность отличала образы старого рабочего Морозова - В. Афанасьева, директора завода Орла - Б. Светлова, вахтерши Матвеевны - Г. Смирновой, молодого рабочего Цибули - В. Клунного.

Критика признавала плодотворными поиски театром "своего" репертуара. "Там, где есть большое общественное звучание, важная мысль, подлинно героическая тема, где театр работает с полной отдачей своих высоких гражданских принципов, там зритель прощает отдельные недостатки. Так было с "Севастопольской песней", задуманной как гимн нашему городу. Песня прозвучала широко и звучно. Театр исполнил ее в полный голос" 11.

После ухода Б. Рябикина в Севастопольском театре вновь встала проблема художественного руководства. Директором театра с 1959 года. был Яков Борисович Театралов-опытный специалист, работавший в ряде театров страны. Но отсутствие художественного руководителя было заметно ощутимо. И вскоре республиканская пресса справедливо подняла вопрос о появившихся неполадках в жизни творческого коллектива севастопольцев, уже год работавшего без главного режиссера. "Нельзя искать спасение от финансовых трудностей, с которыми вот уже целый год воюет дирекция, в нескончаемых параллелях, триллелях, четыреллелях. Нужны постановки крупных сценических полотен, целенаправленность в руководстве всей деятельностью коллектива. И нужен, естественно, главный режиссер"12. Газета высказала пожелание смелее выдвигать молодежь. К этому времени в театре появилась идея выдвижения главным режиссером В. Стрижова. Он удачно играл и ставил спектакли. Был, бесспорно, талантлив и требователен к себе и другим. Однако в середине 1962 года главным назначили опытного режиссера из Крымского русского театра имени М. Горького, заслуженного артиста ЭССР Виктора Павловича Акинфиева. Главным художником был утвержден Н. Шеметов. В. Акинфиев успел поставить только два спектакля - "Голубую рапсодию" Н. Погодина и "День рождения Терезы" Г. Мдивани. В декабре 1962 года он умер.

Финансово-хозяйственные трудности театра 1960-1961 годов обращали к поиску новых эффективных средств для достижения рентабельности. Ряд мер, принятых в течение 1962 года, дали возможность выполнить годовой план по всем показателям и перейти наряду с другими театрами страны на работу без дотации. С 1963 года театр отказался от ежегодной государственной дотации, которую получал в сумме 60 тысяч рублей. "Практика показала,-писал Я. Театралов в статье об опыте работы,-что финансовый план можно и должно выполнять без компромиссов в идейно-художественной направленности репертуара. Театр улучшил ритмичность и эффективность работы в результате строгого планирования, улучшения организации труда в производственно-технических цехах, повышения дисциплины актеров, уплотнения рабочего времени" 13. Являясь главным художественным и культурным центром города, театр, расширяя контакты, активно пропагандировал искусство, проводил культурно-воспитательную, просветительную, шефскую работу. Артисты театра оказывали постоянную практическую помощь самодеятельным коллективам. Первый городской народный театр родился именно в недрах вечерней театральной студии, которая работала при театре. В него вошли талантливые актеры-любители, совмещавшие свою основную работу с увлекательной театральной деятельностью на сцене самодеятельного театра в городском Доме культуры. На той самой сцене, где десять послевоенных лет играл Театр имени А. В. Луначарского.

Следующий год у луначарцев был богат творческими удачами. Вслед за "Дурочкой" Лопе де Вега, искрящейся жизнерадостностью, остроумием, примечательной блестящим исполнением Финеи молодой актрисой Татьяной Гензель и прекрасным актерским ансамблем молодого и старшего поколения, В. Стрижов ставит камерную драму С. Алешина "Палата", где также добивается ансамблевости исполнения и напряженности действия, несмотря на, казалось бы, внешне малодейственный сюжет пьесы. Спектакль вызывал раздумья о месте человека в жизни, о нравственном идеале.

Готовились к выпуску спектакли: "Баня" В. Маяковского в постановке приглашенных из Одесского театра имени Революции режиссера Н. Орлова и художника Б. Матковича, "Женитьба" Н. Гоголя в постановке Б. Ступина и "Поднятая целина" по М. Шолохову в постановке В. Стрижова. Анонсы вызывали живой интерес зрителей. Особенно ждали спектакль по В. Маяковскому, пьесы которого давно не ставились на севастопольской сцене.

И вот премьера. Стремительный, азартный ритм спектакля создавал впечатление импровизированности игры актеров. Сатира Маяковского обострила, выявила возможности всех исполнителей.

Однако невольно на первый план выходил секретарь Победоносикова Оптимистенко в исполнении В. Стрижова. "Большая творческая удача Стрижова несколько сместила расстановку героев в спектакле"14,-отмечала критика. Если главначпупс Победоносиков в исполнении Е. Лавровского смешон в своей ограниченности, но не страшен как социальное зло, то в Оптимистенко, "поставившем даже смекалку и изобретательность на службу бюрократизму, мы чувствуем гибкого и умного врага" 15.

Уверенно, разнообразно и ярко характерно показали актеры паноптикум окружения Победоносикова - Бельведонского (А. Лазурьевский), Ивана Ивановича (Е. Кара-Гяур), Моментальникова (И. Берман). Беспощадно остро играла мадам Мезальянсову Е. Тимофеенко. С увлечением и энтузиазмом шли по жизни истинные строители будущего: Велосипедкин (Ю. Ступаков), Чудаков (А. Подлесный), молодые рабочие Фоскин (В. Яныков), Двойкин (Г. Берков), Тройкин (Н. Тимощук). И только роль фосфорической женщины (А. Балтер), по мнению рецензентов, как бы выпадала из блестящего ансамбля. Рецензенты упрекали А. Балтер в "будничности" исполнения, в малой действенности. Но упрек этот был скорее адресован режиссеру. Прошел год после смерти В. Акинфиева. Обязанности главного режиссера временно исполнял Б. Ступин. А вскоре, в 1964 году, художественным руководителем театра стал В. Стрижов. Начался новый период в развитии театра. Определяющей в нем была творческая индивидуальность В. Стрижова - актера и режиссера. Уже с первых его постановок ("Дурочка" Лопе де Вега, "Единственный наследник" Ж.-Ф. Реньяра) стало ясно, что пришел режиссер с высоким уровнем сценической логики и острым ощущением правды. Приехавшая снова в Крым критик Алла Спиридонова отметила "продуманность и отточенность деталей, яркую театральность" его комедий "плаща и шпаги". Но высказала сожаление: "Продуктивно ли тратит свои силы коллектив, его умный и интересный режиссер?" 16

Действительно, работая первый год без дотации, стремясь выполнить план, театр шел, как ему казалось, наиболее верным путем - ставил преобладающее количество постановок "кассового репертуара". Так появились "Жена товарища" Я. Ялунера, "Третья голова" М. Эме, "Женский монастырь" В. Дыховичного и М. Слободского, которые подверглись критике. Но в репертуар были включены и другие пьесы, упоминавшиеся выше,- "Баня" В. Маяковского, "Женитьба" Н. Гоголя, "Палата" С. Алешина, а также "Поднятая целина" по М. Шолохову в постановке В. Стрижова.

Обращение к такому эпическому произведению потребовало напряженной работы всего коллектива. Театр в условиях хозрасчетной деятельности выпускал 8-9 спектаклей в год. Поэтому сроки постановочного периода были предельно сжаты. В. Стрижов и главный художник Н. Шеметов побывали на Дону. Вслушивались в певучий говор казаков, слушали рассказы о прошлом и настоящем. В итоге живописное оформление спектакля очень точно передавало общую атмосферу, со сцены "веяло простором донских степей, горьким запахом полыни" п. В спектакле была дана эпическая панорама ожесточенной борьбы двух миров, двух классов. С пафосом героики, огромным обаянием и любовью воплощали артисты замечательные народные образы защитников молодой Советской власти. В характерах Давыдова, Нагульнова, Разметнова (артисты Ю. Ступаков, Ю. Максимов, А. Подлесный) была шолоховская узнаваемость, революционная страстность и партийная убежденность. И в то же время каждый образ являл собою неповторимую человеческую индивидуальность.

С сочным народным юмором и щемящей трагической нотой играл замечательный актер В. Афанасьев деда Щукаря. "Редко можно наблюдать такое полное слияние актера с образом, такое глубокое проникновение в замысел автора, в психологию своего героя" 18,- с удивлением и признательностью писал рецензент М. Юрьев в "Крымской правде".

Очень органично сыграла А. Балтер, создав колоритный образ Лушки. Жизненной правдой дышали образы обаятельной, поэтичной Варюхи (Г. Грозина), душевно богатого, отзывчивого Ивана Нестеренко (Б. Молотов), по-крестьянски основательных Кондрата Майданникова (В. Остропольский), Агафона Дубцова (Е. Лавровский), Устина (Б. Светлов), Шалого (А. Розанцев). С особой остротой были раскрыты характеры врагов - хитрого и беспощадного Островнова (Е. Коваленко), жестокого Половцева (Б. Ступин). Этим спектаклем коллектив еще раз подтвердил приверженность к героико-романтическому театру.

В 1964 году по итогам Республиканского смотра лучших спектаклей театр был награжден дипломом первой степени Министерства культуры УССР и Украинского театрального общества за лучшее сценическое воплощение советской пьесы на современную тему в постановке "Поднятой целины".

Готовясь к 20-летней годовщине освобождения Севастополя от фашистских захватчиков в Великой Отечественной войне, театр вновь обратился к жанру драматической поэмы. "Верность" Ольги Берггольц - обобщенно-поэтическая трагедия о героической обороне Севастополя в годы Великой Отечественной войны, воспевающая массовый героизм защитников славного города. Режиссер спектакля Б. Ступин видел главную задачу в том, чтобы, "сохраняя высокопоэтический строй произведения, воссоздать образ города-героя, растерзанного фашистскими варварами, но не вставшего на колени, раскрыть мужество, верность севастопольцев партии и Родине" 19. И родился поэтический спектакль, наполненный романтикой прекрасного подвига во славу Родины. Ожившая на сцене поэма о людях с искренней душой и чистыми помыслами звала увидеть их великое мужество в борьбе с ненавистными оккупантами. Актеры стремились и к бытовой правде, и к романтическому обобщению и укрупнению. После "Поднятой целины" для Ю. Ступакова, игравшего Давыдова, и А. Подлесного - Разметнова, роли в "Верности" были как бы продолжением и развитием героических характеров коммунистов 30-х годов.

В эти годы Севастопольский театр становится ведущим среди крымских театров. Его имя было занесено на областную Доску почета. В. Стрижову и Ю. Максимову присваивается почетное звание заслуженных артистов УССР. В. Стрижов внимательно следил за процессом роста актерского мастерства, требуя максимальной отдачи в равной степени и от опытных мастеров, и от тех, кто делает первые шаги в искусстве, постоянного глубокого проникновения в суть характера независимо от масштаба роли. Он предъявлял строгий счет и себе, не допуская компромиссов.

За короткий период в ряд ведущих актеров встали Ю. Ступаков, Т. Гензель, Г. Грозина. Е. Кара-Гяур, сыгравший ряд ролей в классическом и современном репертуаре, заявил о себе и как интересный режиссер постановкой "Когда цветет акация" Н. Винникова. В небольших ролях творчески раскрылись В. Щепкин, А. Кузьменко, Э. Васильева, Г. Барков. Был замечен зрителями плодотворный переход А. Подлесного и Н. Белослудцевой к более сложным образам, к их подробной психологической разработке. Л. Кара-Гяур, начинавшая с эпизодических ролей, уже в спектаклях "В день свадьбы" В. Розова (Майка) и "Комедия ошибок" В. Шекспира (Лючия) продемонстрировала удивительную точность перевоплощения, возможность органичного существования в любых, самых острых сценических решениях.

На определенный риск шел В. Стрижов в назначении на роль Хлестакова выпускника ГИТИСа С. Еремеева. Это был дебют молодого артиста. Риск оправдал себя. Севастопольский "Ревизор" стал событием в крымской театральной жизни. При бережном отношении к гоголевскому замыслу режиссер сумел найти свое яркое сценическое решение. Сняв "хрестоматийный глянец", режиссер едко, остроумно, с упоением и изобретательностью создал сатирическую комедию, невероятную до анекдотичности, непохожую ни на какие предыдущие постановки этой пьесы. Все в ней было убедительно и оправдано режиссером и актерами, как поразительные кульбиты Хлестакова - С. Еремеева, так и самые неожиданные хлесткие и образные мизансцены пестрого хоровода взяточников и тунеядцев: от сцены торжественного, с оркестром, приема мнимого ревизора в доме городничего до финальной сцены на парадной лестнице у Сквозник-Дмухановского с застывшими персонажами комедии. И вполне логичным было появление на сцене самого автора-Николая Васильевича Гоголя (Б. Сухов).

Зло и весело летело действие спектакля. Все было точно нанизано на стремительно раскручивающуюся пружину сюжета. В полном единении с режиссерским замыслом играли актеры - с азартом и вкусом, тактом и чувством меры. Юный, невзрачный, легкомысленный пустышка Хлестаков (С. Еремеев), мрачноватый плут городничий (Е. Лавровский), пышущая нерастраченной нежностью Анна Андреевна (В. Афонина), глуповатая Марья Антоновна (Т. Гензель), тяжеловесный, хищный Земляника (В. Афанасьев) и все остальные участники события, случившегося в заштатном углу Российской империи: Ляпкин-Тяпкин (А. Розанцев), Добчинский (И. Берман), Бобчинский (Ю. Ступаков), Пошлепкина (К. Волкова), Шпекин (Е. Кара-Гяур), Осип (Б. Светлев), Хлопов (А. Лазурьевский), унтер-офицерская вдова (Л. Кара-Гяур) - все они, при эксцентричности игры, были живыми, полнокровными характерами.

В полном слиянии с замыслом режиссера актеры сыграли "не скучно театрализованную иллюстрацию классики, а острую социальную комедию, полную красок и движения, ума и изобретательности. Севастопольцы дали убедительный урок театрам, еще раз напомнив о неисчерпаемой сокровищнице классики. Надо только захотеть и суметь ее поставить" 20,- с восхищением писал рецензент Я. Ган в "Правде Украины". Высокую оценку критики подтвердил Республиканский смотр 1965 года, на котором за создание спектакля "Ревизор" театр был награжден дипломом первой степени.

Через два года В. Стрижов вновь вернется к русской классике. "На дне" М. Горького будет его последним спектаклем в Севастополе.

На постановку романтической комедии Э. Ростана "Сирано де Бержерак" был приглашен из Ленинграда народный артист РСФСР, заслуженный деятель искусств ЭССР А. Пергамент. В роли блистательного поэта и философа Сирано выступил В. Стрижов. И снова - поразительное откровение души. Сирано был пластически совершенен (абсолютная физическая свобода, как в роли шута Аристида), умен и талантлив, весел и беспощадно остроумен. Жизнь для него - игра, но игра трагическая. Слишком велик мир невежества и подлости. Но Сирано не мог быть другим, как не мог и примириться. Тогда он создал себе иллюзию идеального мира любви.

В спектакле все было гармонично и подчинено единому замыслу. Лаконичное, как всегда образное, художественное решение В. Озерникова, торжественно-светлая музыка С. Розена, великолепный ансамбль актеров: Т. Майорова, Е. Кара-Гяур, заслуженный артист РСФСР Б. Молотов, Ю. Ступаков, Б. Светлов - все и всё создали этот остроумный, филигранно отточенный, торжественно-праздничный спектакль, примечательный в истории Севастопольского театра.

В этом же году В. Стрижов поставил две пьесы - уничтожающую сатиру "Делец" (пьеса А. Толстого по В. Газенклеверу) и жизнеутверждающий спектакль "Божественная комедия" И. Штока, еще раз продемонстрировав высокий уровень мастерства и верность своему любимому жанру комедии. "Луначарцы умеют создавать запоминающиеся произведения театрального искусства"21,-заметила крымский критик М. Новикова. Однако это не означало, что в театре не было неудач. Время требовало отражения на театральной сцене современных тем и образов. И театр шел навстречу этим требованиям: "В день свадьбы" В. Розова, "Чти отца своего" В. Лаврентьева, "К морю-океану" Ю. Петухова, "Девушки с улицы Надежды" В. Шаврина. Но, несмотря на отдельные удачные работы актеров, эти постановки не стали серьезными событиями в жизни театра. А спектакль "Женский монастырь" В. Дыховичного и М. Слободского и "Люблю-люблю" В. Масса и М. Червинского подверглись критике как легковесные и неудачные.

1966-1967 годы были отмечены двумя важнейшими событиями-XXIII съездом партии и 50-й годовщиной Великой Октябрьской революции. Театр посвятил этим датам ряд спектаклей. Для постановки пьесы "Шестое июля" М. Шатрова в Севастополь был вновь приглашен А. Пергамент. В основе документальной драмы - события, связанные с контрреволюционным мятежом в Москве 6 июля 1918 года. Героическое прошлое страны всегда вызывало обостренный интерес у севастопольцев. Зрители с нетерпением ждали таких спектаклей, а актеры увлеченно работали, изучали, искали. Документальность пьесы требовала особой тщательности и точности в постановке. Коллектив изучал материалы и фотодокументы об этих событиях. Премьера состоялась в дни открытия XXIII съезда партии. В роли Владимира Ильича Ленина снова выступил В. Афанасьев. После "Грозового года" и "Третьей патетической" это была его третья работа в Севастополе над образом вождя. В образе Ленина та же простота и сердечность, что и в прежних работах, но большее внимание уделяется таким чертам, как сила воли, мужество, самообладание. Собранный и спокойный поднимался Ленин на трибуну и говорил с такой глубокой идейной убежденностью, такой неистощимой верой в счастливое будущее страны, что не было сомнений в правоте этого человека.

Благодаря многоэпизодности пьесы, непрерывной смене мест действия, в спектакле был достигнут напряженный темпоритм. Актеры достоверно и взволнованно передали сложность существования каждого образа, четко ощущая жанр острой публицистики. Правдиво, искренне играли Б. Сухов (Я. Свердлов), Е. Кара-Гяур (Ф. Дзержинский), Е. Лавровский (Г. Чичерин), А. Розанцев (В. Бонч-Бруевич), А. Лазурьевский (Н. Подвойский), В. Шапкин (М. Лацис).

Серьезным творческим достижением справедливо назвали критики исполнение Л. Степановой роли лидера левых эсеров Марии Спиридоновой. Всего два месяца назад актриса сыграла роль Фленушки в пьесе "В лесах" А. Мельникова-Печерского и поразила глубиной чувств, чистотой души, тонкой лиричностью и трагизмом. И вот теперь Спиридонова - с трудной судьбой революционерки, по вине своей политической слепоты ставшая на путь авантюризма и прямого предательства интересов народа. Л. Степанова играла незаурядную натуру - страстного оратора, умеющего увлечь толпу если не логикой, то неврастенической экзальтированностью: наэлектризовать, зажечь. Провал тщательно подготовленного мятежа стал для Спиридоновой личным крахом. Именно незаурядность политических противников, сумевших воспользоваться сложностью обстановки этого периода в молодой, только родившейся Республике Советов, создавала напряженность драматической, почти критической ситуации, остроту конфликта спектакля.

В юбилейном, 1967 году выходит спектакль "Олеко Дундич" М. Каца и А. Ржешевского в постановке В. Стрижова. Спектакль о легендарном командире интернационального отряда "красном сербе" Олеко Дундиче, прошедшем вместе со своими соратниками школу духовного возмужания и идейной закалки, передавал могучий революционно-романтический пафос событий гражданской войны.

Критика приняла новый спектакль В. Стрижова почти единодушно восторженно. Спектакль получился волнующим, удивлял торжественно-радостным мироощущением, шедшим от личности Олеко Дундича. В роли Олеко Дундича дебютировал в театре С. Юматов, затем играл Ю. Ступаков.

Но пьеса давала мало возможности показать в развитии характер этого замечательного человека, вся жизнь которого была короткой романтической легендой. Он погиб в бою в 27 лет. Актерам предстояло дополнить литературный образ живыми красками, суметь показать переход Олеко Дундича от безрассудной смелости отчаянно лихих поступков к подчинению себя задачам общего дела.

С. Юматову удалось передать самобытность натуры, органическую потребность справедливости как нормы человеческого существования. В нем виден учитель, человек доброго сердца. Ю. Ступаков-Олеко Дундич был более горяч, эмоционален, более непосредственен. Безграничная преданность идеям революции сочеталась в нем с романтическим, восторженным миром души. Его отличала бескомпромиссность в оценках и действиях. И все же оба исполнителя не смогли преодолеть статичность роли, и это вело в отдельных сценах к однообразию, монотонности.

В. Стрижов в этом спектакле продолжил поиски решения героико-революционной темы. Здесь, как и в "Поднятой целине", было напряженное, по нарастанию выстроенное действие, оригинальные мизансцены, романтический подъем. Но все же спектакль не мог подняться до уровня "Поднятой целины". Он не достигал той внутренней и внешней цельности, глубины и яркости, что отличали шолоховский роман.

Между исполнителем роли Дундича Ю. Ступаковым и другими участниками спектакля ощущалась заметная дистанция. Это было связано не столько с уровнем актерского мастерства, сколько с драматургическим решением. В пьесе более ста персонажей. В спектакле многие артисты играли по две-три роли. Такое обилие эпизодических ролей не давало времени глубоко вглядеться в каждую, индивидуализировать своих героев, создать своеобразные характеры.

В этом же юбилейном сезоне 50-летия Советской власти В. Стрижов поставил в Севастопольском театре свой последний спектакль-"На дне" Максима Горького, посвященный 100-летию со дня рождения писателя. Возглавив в 1964 году театр, режиссер дважды занимал первые места на республиканских смотрах - со спектаклями "Поднятая целина" по Шолохову и "Ревизор" Н. Гоголя.

Спектакль "На дне" Максима Горького также был признан лучшей постановкой классики в республике. Без внешних новаций, казалось бы, в традиционной манере, спектакль с неожиданными контрастами смешного и трагического, задевая глубокой болью о человеке, как бы заново изнутри вскрывает смысл пьесы. И хрестоматийно известная всем пьеса потрясает трагизмом загубленных жизней и верой в возвышенную душу человека. Обитатели ночлежки из ставшего уже историей жестокого мира прошлого оказались очень близкими, узнаваемыми со своими человеческими слабостями, заботами, мечтами. Об этом говорила мгновенная реакция зрителей: то хохот, то прошелестевший и замерший шум, то тишина неожиданного потрясения. Стремление обитателей "дна" к счастью, которое каждый понимает по-своему, и невозможность его достижения - это противоречие лежит в основе замысла. Здесь бытовая правда, открытая и заостренная. Она проходит через все характеры. В Василисе (В. Афонина) угадывается отблеск бывшей в девичестве чистой мечты о счастье, но потом утерянной и забытой. Трагически и страстно цепляется за свою мечту Настя (Л. Кара-Гяур), рвущаяся из темноты "дна". И несчастная, умирающая Анна (Н. Карягина), и обнаженно нервный Актер (Б. Сухов) - все жители мрачной, "рогожной" (стены и пол художник Н. Шеметов создал из рогожи) ночлежки проходят через потрясение и разочарование. Только разухабистая, довольная жизнью и отпущенными радостями Квашня в острохарактерном исполнении К. Волковой резко контрастирует со всем этим миром обездоленных, мятущихся людей. Режиссер не спорил с предыдущими трактовками пьесы. Он добивался глубочайшего уровня правды и не боялся предельно резких психологических контрастов. Образы Луки и Сатина отмечались определенной новизной и свежестью. Лука (В. Афанасьев) не лицемерный утешитель. Обстоятельный, неторопливый, он излучал душевную теплоту и искреннюю любовь к людям. Сатин (Б. Молотов) не резонер, а живой, умный человек, как и Лука, болеющий за людей. Основополагающие качества его натуры - щедрость души и поиск истины.

В спектакле люди мучительно искали ответ: в чем смысл их жизни, где правда и что есть ложь. То, что режиссер сумел обнажить скрытое стремление к прекрасному, надежду на достижение счастья именно этих людей находящихся на дне жизни, на самой низшей социальной ступени, обостряло трагизм их положения, придавало особый смысл нравственным ценностям.

Заканчивался важный этап в жизни театра. В начале своего режиссерского пути уходил из театра В. Стрижов, хотя творческих причин для ухода не было. Здесь оставался талантливый коллектив, сплоченный вокруг режиссера, веривший ему и разделявший его творческие устремления. Оставалась влюбленная в свое дело, опытная административная группа - директор Я. Театралов, его заместитель И. Гейденрих, главный администратор Л. Афонин, навсегда связавшие свою жизнь с этим коллективом, обеспечивавшие экономическую стабильность театра.

В. Стрижов оставил театр, где родился как режиссер. По-разному потом складывалась его судьба в театрах Одессы, Казани, Средней Азии. Но такого успеха, как в Севастополе, пожалуй, не было. Ведь успех рождается из многих счастливых слагаемых. Очевидно, здесь для его творчества была самая плодотворная почва. Годы деятельности Б. Рябикина и В. Стрижова были вторым периодом расцвета в истории театра. Они продолжили и развили после Б. Бертельса лучшие традиции, соединив черты романтического театра с острым психологизмом.

В 1967 году театр возглавил Владимир Ильич Ясногородский. Следующее десятилетие - этап творческих исканий театра - определялось художественными устремлениями и творческой программой нового главного режиссера.